Неточные совпадения
За золотой нитью небо, вспыхивая, сияло огромным веером
света;
белые облака тронулись
слабым румянцем.
Стены номера и весь пол были покрыты ташкентскими коврами;
слабая струя
света едва пробивалась сквозь драпировки окон, выхватывая из наполнявшего комнату полумрака что-то
белое, что лежало на складной американской кровати, как узел вычищенного
белья.
Иногда, когда пламя горело
слабее и кружок
света суживался, из надвинувшейся тьмы внезапно выставлялась лошадиная голова, гнедая, с извилистой проточиной, или вся
белая, внимательно и тупо смотрела на нас, проворно жуя длинную траву, и, снова опускаясь, тотчас скрывалась.
На следующий вечер старший брат, проходя через темную гостиную, вдруг закричал и со всех ног кинулся в кабинет отца. В гостиной он увидел высокую
белую фигуру, как та «душа», о которой рассказывал капитан. Отец велел нам идти за ним… Мы подошли к порогу и заглянули в гостиную.
Слабый отблеск
света падал на пол и терялся в темноте. У левой стены стояло что-то высокое,
белое, действительно похожее на фигуру.
Она назвала первое попавшееся на язык имя и отчество. Это был старый, уморительный прием, «трюк», которым когда-то спасся один из ее друзей от преследования сыщика. Теперь она употребила его почти бессознательно, и это подействовало ошеломляющим образом на первобытный ум грека. Он поспешно вскочил со скамейки, приподнял над головой
белую фуражку, и даже при
слабом свете, падавшем сквозь стекла над салоном, она увидела, как он быстро и густо покраснел.
Слабый свет догоравшей свечки, смешиваясь с
белым светом утра, набрасывал синевато-тусклый отблеск на лица нескольких мужиков, спавших на нарах.
Лицо гусара так и представлялось ей, когда она закрывала глаза, и, казалось, являлось в различных странных видах в комнате, когда она с открытыми глазами при
слабом свете лампадки смотрела на комод, на столик, на висевшее
белое платье.
Долго после того сидел он один. Все на счетах выкладывал, все в бумагах справлялся. Свеча догорала, в ночном небе давно уж
белело, когда, сложив бумаги, с расцветшим от какой-то неведомой радости лицом и весело потирая руки, прошелся он несколько раз взад и вперед по комнате. Потом тихонько растворил до половины дверь в Дунину комнату, еще раз издали полюбовался на озаренное
слабым неровным
светом мерцавшей у образов лампадки лицо ее и, взяв в руку сафьянную лестовку, стал на молитву.
Это не была Александра Ивановна, это легкая, эфирная, полудетская фигура в
белом, но не в
белом платье обыкновенного покроя, а в чем-то вроде ряски монастырской белицы. Стоячий воротничок обхватывает тонкую,
слабую шейку, детский стан словно повит пеленой и широкие рукава до локтей открывают тонкие руки, озаренные трепетным
светом горящих свеч. С головы на плечи вьются светлые русые кудри, два черные острые глаза глядят точно не видя, а уста шевелятся.
При
слабом свете лампочки, кроме
белого покрывала, ясно были видны еще новые резиновые калоши, и всё тут было нехорошо, жутко: и темные стены, и тишина, и эти калоши, и неподвижность мертвого тела.